К сожалению, иногда случается так, что дети по разным причинам теряют своих родителей и становятся сиротами. Их очень жалко, ведь они обделены той лаской и заботой, которую получает ребенок, живя в семье. Кто же должен заботиться о них? В данном тексте А. Г. Ермакова поднимает проблему милосердия и сострадания.
Рассказчица познакомилась с девочкой Кирой. Общаясь с ней, волонтер
случайно обидела ее, произнеся фразу “в детском доме”. Дети привыкли говорить просто дом. Вечером, после проделанной работы, по дороге домой героиня размышляла над прошедшим днем. Она считала, что “была виновата перед всеми этими брошенными другими матерями детьми”.
Позиция А. Г. Ермаковой заключается в том, что детям-сиротам необходима поддержка, они нуждаются в общении и заботе, но именно мы “должны заслужить их внимание, а не они – наше”.
к тем, кому оно просто необходимо, и тогда каждый ребенок станет чуть-чуть счастливее.
Обсуждаемая проблема настолько важна, что многие писатели поднимали ее в своих произведениях, например, М. А. Шолохов в “Судьбе человека”. Главный герой, Андрей Соколов, повествует о своей трагической судьбе. Во время войны он потерял родных. Однажды он встретил мальчика-сироту, у которого тоже погибла семья, совесть не дала ему возможности поступить иначе, кроме как усыновить малыша. Милосердие и желание делать добро – это то, что двигало Андреем.
Эта проблема волновала и Ф. М. Достоевского в романе “Преступление и наказание”. Она раскрывается на примере образа Сони Мармеладовой. Молодая девушка пожертвовала своим телом и пошла “по желтому билету” ради того, чтобы прокормить неблагополучную бедную семью. Также из сострадания она разделила печальную судьбу Раскольникова и отправилась вместе с ним на каторгу в Сибирь.
Таким образом, милосердие и сострадание – это два прекрасных чувства, которые есть у настоящих людей, неравнодушных к окружающим, а особенно к детям. Сиротам крайне важны забота, взаимопонимание и отзывчивость каждого человека.
Другие работы по этой теме:
- Я считаю, что наиболее важной проблемой, затронутой А. Грином в рассказе, является проблема милосердия и сострадания. В современном мире она очень актуальна. Автор текста был...
- Есть ли милосердию место на войне? И можно ли на войне проявить милосердие к врагу? Над этими вопросами заставляет задуматься текст В. Н. Лялина. Здесь...
- Писатель Альберт Лиханов в тексте поднимает очень важную, на мой взгляд, проблему. Проблему милосердия. Автор с чувством уважения и почитания повествует о бескорыстных поступках вахтерши...
- Свойственно ли человеку чувство сострадания? Вот проблема, над которой размышляет Ю. Яковлев. Автор повествует нам о судьбе сельской дворняжки и её щенят. Злая хозяйка решила...
- Надо ли воспитывать в школьниках чувство сострадания, жалости к слабым и беззащитным – вот проблема, над которой рассуждает Ю. Трифонов. Автор рассказывает о непростом уроке...
(1)По дороге в детский дом наш куратор Вероника, сидевшая рядом со мн объясняла новичкам, и мне в том числе, как общаться с детьми. - (2)Поймите, самое позорное для ребят - выглядеть несчастными. (З) Жалс очень обижает их. (4)Они, конечно, бодрятся, хотят быть сильными. (5)Это i волонтёры, должны заслужить их внимание, а не они - наше. (6)И нужны нам гораздо больше, чем мы им. (7)Это мы беззащитны перед ними. (8)Ребята хотят общаться только на равных. (9)Могут нагрубить, отвернуться, уйти. (10)И будут правы. (И) Значит, мы не заслужили их доверия. (12)И никакие подарки не помогут. (13)Все поняли? (14)Мы дружно кивнули. (15)Быковский детский дом. - (16)Сегодня мы приехали к вам, - весело начала Вероника, - чтобы прове день красоты. (17)Среди нас - опытные парикмахеры и фотографы. (18)П такой: сначала мы делаем всем желающим причёски, а потом фотографирл (19)Так что подумайте - кто какую причёску хочет. (20)Парикмахерс; устроим на первом этаже. (21)Потом, часа через два, вошла девочка Кира, плюхнулась рядом со м и потребовала: - (22)Дай мне свой телефон! - (23)3ачем? - спросила я, не зная, как реагировать. - (24)Поиграть. (25)Я протянула ей мобильник. - (26)Подаришь? - прищурилась она. - (27)А когда у тебя день рождения? - (28)Пятого июня, а что? - (29)Вот на день рождения я тебе подарю такой же. - (30)А ты не врёшь? - посерьёзнела девочка. - (31)Нет. (32)Обещаю. - (ЗЗ) Хочешь, пойдём смотреть хомяка? - (34)А у вас что, в детском доме есть хомяк? - я осторожно высвободи из её объятий. - (З5)Никогда так больше не говори, слышишь! - (З6)Как? * - (37)В детском доме - вот как. (38)Мы здесь говорим: дома. (39)Это наш - (40)Да, конечно, прости меня… (41)Вечер. (42)Я достаю свой фотоаппарат. (43)Воспитательница сгоняет в ребят - и артистов, и зрителей: - (44)Сейчас, сейчас, давайте, чтобы все вместе! (45)Велит им поправить одежду и приклеить улыбки. (46)Фотографирую. - (47)Молодцы! (48)Давайте ещё разок. (49)Улыбаться всем! (50)Не моргать! - вошла в раж воспитательница. - (51)А вы нам фотки привезёте? - спрашивает Илья. (52)Баян он держит бережно, как грудного ребёнка. - (53)Конечно, привезу. - (54)Вы, правда, привезите, - говорит воспитательница, только что дирижировавшая фотографическими улыбками, - ребята ведь ждать будут. (55)Едем домой. (56)Я даже не понимала, как назвать это - депрессия или что-то иное. (57)Совесть не давала никаких поблажек, она была больше и сильнее, а главное - беспощаднее меня. (58)Я была виновата перед всеми этими брошенными другими матерями детьми. (59)И вина эта не была патетичной и зрелищной, она была тихой и простой, как трава под ногами. (60)Неизбывная и непреодолимая. А.Г. Ермакова - прозаик и критик.
Показать текст целиком
Что такое совесть? Как она проявляется? Именно над этими вопросами рассуждает автор текста А.Г. Ермакова.
Лирическая героиня, побывав в детском доме и проведя целый день с детьми-сиротами, познала новое для себя чувство – чувство «тихой и простой, как трава под ногами» вины. Девушке было совестно перед всеми «брошенными другими матерями детьми». Она считала своим долгом сделать всё возможное, чтобы помочь ребятам, сделать их жизнь лучше.
Я согласна с точкой зрения А.Г. Ермаковой. Именно совесть не даёт человеку «никаких поблажек», терзает его и заставляет совершать благородные поступки.
Одно из величайших произведений русской литературы подтверждает мою точку зрения. Главный герой «Судьбы человека» М.А. Шолохова –
Критерии
- 1 из 1 К1 Формулировка проблем исходного текста
- 3 из 3 К2
По статистике Минобрнауки РФ, в 2017 году в федеральном банке данных числились 54,5 тысяч детей-сирот, около трех тысяч из которых - самарские. О жизни воспитанников детских домов большинству известно немного - о них вспоминают разве что во время благотворительных новогодних акций , а после - забывают до следующих праздников. «Большая Деревня» пообщалась с четырьмя выпускниками детских домов, а ныне - обитателями уже знакомого дома на Путиловской, 50 и участниками адаптационной программы на базе волонтерской организации . Узнали, почему иногда не помнить родителей - это хорошо, как складываются отношения между воспитанниками и государством и как на практике работает программа постинтернатного сопровождения.
Дмитрий Мольков, 21 год
Попал в детский дом в 4 года, выпустился в 2012 году
Я попал в детдом в 4 года - потерял мать, и у меня обострился стрессовый сахарный диабет. Два месяца меня продержали в больнице, потому что все детские дома отказались меня брать. Потом директор детского дома № 1 Тамара Васильевна Тюркина, царствие ей небесное, взяла меня к себе - она и сама диабетик.
(Станислав Дубинин, руководитель адаптационного центра для сирот региональной общественной организации волонтеров Самарской области «Домик детства» - прим.ред.) в это время там работал воспитателем. Когда меня переводили из группы в группу, я сильно психовал - не мог без него вообще. Тамара Васильевна была моей матерью, а Стас - отцом. Что в детдоме, что здесь, если я делаю что-то не так, он меня направляет, дает советы, если проблема - то он решает или ищет помощь по знакомым. Что рассказывать про Стаса - золотой человек. Помогает матерям-одиночкам, многодетным семьям. Он везде, без него никак.
Когда приходишь в детдом, то как себя покажешь, так к тебе и будут относиться: если дашь себя прогнуть, будешь на побегушках, если попытаешься отстоять себя, показать, что ты не фуфлыжник, отношение будет совершенно другим. В детдоме свои законы - чуть ли не как тюремные, но мне это было безразлично, я жил по своим правилам: получил люлей и получил, жизнь продолжается.
С каждым годом в детдомах все меняется - и воспитанники, и правила. Например, раньше мы все уборки проводили сами, были дежурства, а сейчас нанимают уборщиц.
В начальной школе я был послушным, играл на русской гармошке, на фортепиано, на флейте, на гитаре, рукоделием занимался. До пятого класса был отличником, шестой-седьмой хорошистом, а в девятом мне стало неинтересно учиться. Как в голову ударило: зачем мне эта школа? С 14 лет считал себя взрослым, независимым: чтобы пойти гулять, нужно было отпроситься, но я пару раз уходил без спроса: вылезал в окно, ломал запасную дверь. Последствий для меня не было, потому что мне по состоянию здоровья необходимо выходить на свежий воздух.
Бывает, ребята сбегают из детдома, но потом им в голову приходит - зачем убегать, если меня здесь кормят, поят, спать укладывают? Убегают по разным причинам - кто-то, например, родителей хочет увидеть. Сначала говорят, мол, терпеть не могу этих алкашей, а потом понимают, что скучают по ним.
Мне тоже хотелось уехать домой, повидать своих. Во время одной из поездок я чисто случайно увидел и узнал место, где жил, попросил в детдоме выяснить индекс, написал письмо. Месяца через два ко мне приехали все сестры и братья. Дело в том, что когда умерла мама, в детский дом попал только я: старшая сестра была уже взрослой, младшую взял под опеку средний брат, а меня никто не мог взять, потому что требовалось лечение и специальная диета. После того, как мы встретились снова, сестра стала постоянно приезжать - она единственная из всей семьи, кто как-то поддерживал меня все время. Сейчас ей 37 лет, мы продолжаем общаться.
В нашей школе учились и детдомовские, и ребята из семей. Я хорошо общался со всеми, но перед детдомовскими иногда хотелось напоказ обозвать «домашнего», по лбу ему дать, покрасоваться перед своими. Но потом мы выходили на улицу и все вперемешку гуляли. Зависти к семейным у меня не было, хотя когда увидишь кого-то на новом велосипеде, думаешь: блин, кто бы мне подарил?
В детдоме нам давали деньги на карманные расходы, но это не мешало ребятам таскать вещи из супермаркета. Если кого-то ловили на этом, охранник брал самые тупые ножницы и обстригал волосы, либо выводил во внутренний двор и вешал тумаков. В старших классах я уже отпрашивался и сам искал какой-то калым.
После выпуска жалеешь, что не слушал какие-то вещи, но пока на своей шкуре не почувствуешь, многого не поймешь. Как с той же учебой, например, или с курением: нам сколько раз говорили, что ни до чего хорошего оно не доведет, но в одно ухо влетало, в другое вылетало. После выпуска я в Отрадном месяца три курил спайс, пока однажды соседи по общаге не сняли на видео, как я два часа ревел в тренажерке, а потом час молился в умывальнике и просил у матери прощения. Такое было в первый раз, и я решил, что с этой гадостью надо завязывать.
После моего выпуска мне дали сертификат на жилье суммой 1,4 миллиона рублей. Раньше квартиры получали в порядке очереди, а теперь все происходит через три суда. На первом - подтверждают личность, устанавливают, что вообще есть такой человек, не подставной. На втором суде предлагают отсрочку на год. Я понятия не имел, что это значит: мне предложили, я согласился. Это было массовое слушание, и девчонки мне сразу зашептали: «Ты совсем, что ли, тебе теперь жилье только через год дадут!» Никто же не объяснял, какие последствия будут.
На третьем суде - оглашение результата, предлагают район - Кошелев, Южный, Волгарь. Я три раза отказывался от Кошелева, и в прошлом году мне уже предложили Волгарь. Очень не хотелось туда ехать, но выбора уже не было - мне сказали: «Или ты берешь Волгарь, или вообще останешься без квартиры». Думаю теперь прийти с юристом, чтобы разобраться: из-за проблем со здоровьем мне не подходят дальние районы - должен быть быстрый доступ к медицинской помощи.
Некоторые выпускники вообще не стоят на очереди: приезжают в департамент имущества, чтобы написать заявление на съем жилья, а им говорят: «Где вы были, мы вас ищем, вы должны получить сертификат».
После выпуска меня послали на обучение в Отрадный, я сопротивлялся, но меня опять-таки поставили перед фактом. Хотел учиться на электрогазосварщика, а меня направили на слесаря механосборочных работ. Мне не нужна была эта специальность, я умолял директора училища любыми способами добиться перевода. Через год перевелся в Самару - и опять на слесаря. Психовал жутко, прогуливал. Из аграрного техникума, где я учился, меня отчислили за непосещение, но мне там и не нравилось - большей частью там учатся те, кто больше никуда не смог поступить.
Я был несовершеннолетним, жилья не было, так что соцслужбы отправили меня в приют «Ровесник», где мне, почти взрослому человеку, давали час на прогулку. Еще пару месяцев прожил в социальной гостинице, где с режимом было свободнее. Став совершеннолетним, подал документы в техникум «СТ СПО» на желанную профессию, но не прошел по баллам - опять зачислили в группу механосборочных. Вытерпел два года. Мы были на связи со Стасом, переписывались все время, пока я учился. Пришел к нему в «Домик детства». Стас предложил мне по гранту обучиться на токаря, я получил сертификат, но без корочки - не очень прилежно занимался. Сейчас пока не работаю. У меня много планов, но осуществить их силы есть, а воли нет: я в любой момент могу пойти сделать что-то, но не делаю.
В большинстве своем в «Домик» приходят те, кто знаком со Стасом лично, и те, кто по сарафанному радио узнает, что здесь хорошо. В помещение, которое мы занимали на Ново-Вокзальной, помещалось 9-10 человек, а здесь свободно умещаются и 30. Для пацанов мы переделали гараж, утеплили, там столярная мастерская. К нам приходят волонтеры, которые учат плетению, швейному делу, по средам приходит повар, учит нас готовить разные блюда - недавно, например, освоили пасту болоньезе. Придет весна - будем на огороде работать. Никогда не бывает, чтобы мы сидели без дела.
Кристина Морозова, 24 года
Попала в детский дом в 14 лет, выпустилась в 2012-м году
Моя мама была пьющей, ее лишили родительских прав, когда мне было семь лет. Меня отправили в приют, а оттуда почти сразу взяли в приемную семью - казалось, абсолютно нормальную. У них была одна родная дочь и три приемных девчонки, включая меня. Я была младшей, между нами было три-четыре года разницы. Нас брали для рабочей силы - мы с огорода не вылазили. Решили пожаловаться: нашли в справочнике телефон соцзащиты, позвонили, сказали - нас бьет мама. Службы прислали официальное письмо, что к нам приедут проверяющие, и маму как подменили: отпросишься гулять - иди, работать на огороде не надо, хочешь велик - будет, завести щенка - конечно. Мол, давайте только не будем сор из избы выносить. Но как только проверяющие уехали, все пошло по-старому.
Именно в детдоме у меня появился характер и чувство свободы
Думаю, мои приемные родители просто не умели воспитывать - у них все через ругательства, лупили. Я не хотела учиться, зато хотела ходить в танцевальную группу - запрещали, пока не исправлю оценки. Я сбегала из дома на танцы, меня наказывали. Я начала воровать у них деньги: стащу сто рублей, накуплю на них жвачек и всему классу раздам. Хотелось быть нужной, востребованной. Если бы они разговаривали, объясняли, такого протеста не было бы. Стала сбегать из дома, ночевала у подружек. Меня возвращали с полицией, в конце концов, я отказалась возвращаться. Представители соцслужбы говорили «Одумайся», пугали детским домом. Мать пыталась вернуть домой, но я стояла на своем.
Я прожила в этой семье семь лет. С одной стороны, ничего хорошего я там не видела и родной души у меня там не было, но с другой, такая жизнь закалила мой характер, сделала сильнее сверстниц. К тому же, меня приучили к чистоте, я отлично умею на огороде работать.
Я оказалась в детдоме в 2009 году. Был страх перед детьми, срабатывала защитная реакция - мне слово, я десять. Получала именно за это: у детдомовцев было сильным стадное чувство, и тех, кто держался обособленно, не любили. Со временем отношения улучшились, я вошла в колею. А потом даже начала гордиться, что я из детдома: среди ровесников нас все боялись, у нас было всё - хорошая одежда, разные бесплатные секции, путевки во все лагеря, туда нам из детдома привозили много пайков и фруктов, у домашних такого не было. У нас было много привилегий - как раз этого мне не хватало в приемной семье. Именно в детдоме у меня появился характер и чувство свободы.
Выпустилась в 2012-м, после девятого класса, закончила металлургический колледж. Хотела получать высшее образование, сдала экзамены, но не прошла по конкурсу. Из упрямства не стала подавать документы, что я сирота, хотела на себя опереться, хотя могла бы поступить как льготница, - наверное, сглупила. Теперь уже поздно: я старше 23-х, а сиротские льготы действуют только до этого возраста.
После выпуска мама сама нашла меня. До того, как мы встретились, мне хотелось ее убить, но когда увидела ее, все напрочь забылось. Мы много разговаривали - она все понимала о своей зависимости, и за год я добилась того, что она перестала пить. Четыре года держалась, а я радовалась, что наконец-то у меня есть мама. Но последствия дали о себе знать - она стала болеть, и два года назад ее не стало.
В 16 лет, когда я поступила в училище и переехала в общежитие, познакомилась с будущим мужем. Сначала мы стали лучшими друзьями: он помогал мне во всем, называл меня «Коровка», а я его - «Буренка». В какой-то момент начал намекать на свои чувства, но я думала, в шутку. Потом он уехал в Москву, но мы продолжали общаться, а когда у мамы начались проблемы со здоровьем, сразу спросил: «Что я могу сейчас для тебя сделать?» - и я поняла, как он заботится обо мне и как это ценно. В итоге, когда мы встретились в Самаре, я попросила его больше не уезжать. Мы стали жить вместе гражданским браком, и вскоре появился ребенок.
«Домик детства» мне знаком еще со времен Ново-Вокзальной, где мы своими силами делали ремонт и проводили мероприятия. Потом Стас позвал нас помогать с обустройством дома на Путиловской. Он мне как второй дом: я работаю здесь в маникюрном кабинете, продолжаю учиться новым вещам, у нас тут маленький ясли-сад, где проводит время мой ребенок, и гражданский муж тоже любит здесь бывать.
По гранту «Путевка в профессию» я обучилась делать маникюр. Вообще я не люблю кропотливую работу, но тут прям затянуло: меня хвалят, я среди первых - это очень мотивирует. Тех, кто отучился профессии, устраивали в салон. Мне там нравилось, но приходилось далеко ездить, да и ребенка не с кем было оставить. Так что теперь мой кабинет здесь, на Путиловской.
Приходят абсолютно разные клиенты: людям нравится, они приводят других. За маникюр с гель-лаком я беру 600 рублей - считаю, что для моих материалов и качества работы это более чем скромно. Заработок у меня меньше среднего, пока это больше оплачиваемое хобби. Чтобы называть это работой, я должна пахать каждый день, а пока растет ребенок, не могу работать в таком графике. Но я решила довести это дело до совершенства, а потом буду двигаться дальше - возможно, овладею новой профессией, уже потихоньку учусь работать на швейной машинке.
Скоро мне должны дать квартиру, очень этого жду.
Катерина Резниченко, 28 лет
Попала в детский дом в 3 года, выпустилась в 2005 году
Я никогда не знала своих родных: где мама меня родила, там и оставила. До трех лет я была в роддоме, оттуда меня отправили в детский дом, а в девять лет определили в первый класс в школу-интернат - почему так поздно, я не знаю. И в детском доме, и в интернате я со всеми дружила, вела себя нормально, и меня никто не обижал. До сих пор общаюсь и с ребятами, и с воспитателями. Одевали и кормили хорошо, к моменту выпуска я была очень пухлая, даже пришлось сесть на диету.
Когда окончила девять классов, меня отправили в училище в Отрадный. Там я познакомилась со своим парнем, забеременела. Хоть ребенка мы и не планировали, я была очень рада. Отношения с парнем, правда, испортились, потому что он начал пить.
По показаниям на кесарево сечение меня направили в Самару, в клинику «Мать и дитя» на Стара-Загоре. Там я родила сына. В больнице девять комнат - каждая роженица в отдельной, - в одной из них я прожила два с половиной года: в Отрадный ехать отказалась, а выписывать меня было просто некуда. В больнице меня трудоустроили на две ставки - дворник и уборщица, за работу платили 14 тысяч рублей.
В 2010-м я получила квартиру как сирота и переехала туда с ребенком. Однажды в компании друзей познакомилась с парнем по имени Сережа. Он сразу обратил на меня внимание, потом предложил встречаться. Говорил: «Все сделаю, чтобы поднять вас с ребенком», - и это меня покорило. Мы начали жить вместе, а через пару месяцев он привел в дом друга, который завел разговор о продаже моей квартиры - мол, можно купить побольше. Я отказывалась. Но однажды, когда меня не было дома и с ребенком оставались подруги, Сережа появился в квартире, размахивая пистолетом выгнал девчонок и, когда пришла я, уже ждал меня с тем другом: «Переписывай квартиру добровольно, или останешься и без нее, и без ребенка - мы организуем».
Три месяца я жила под конвоем: у меня отобрали телефон, но из дома выпускали - знали, что обратиться все равно не к кому. К тому же, у них был пистолет, и я боялась за сына. В итоге мы поехали к нотариусу, который, конечно, был в доле, и я оформила дарственную. Несмотря на то, что квартира теперь принадлежала Сереже, нас с сыном он не выгонял. Потом нашелся друг, который помог написать заявление в полицию, но было поздно. Узнав об этом, Сережа дал время до вечера, чтобы я «выметалась».
Из-за того, что у меня нет жилья, сына забрали в приют, а сейчас - в приемную семью, уже почти год он живет там. Я живу у подружки и ее матери. Любые деньги, которые заработаю, несу им, а они говорят: «Мы у тебя ничего не возьмем».
Другая моя подруга росла в 1-м детском доме и посоветовала обратиться к Стасу, в «Домик детства», сказала, здесь помогут. И ребята пытались. Но я не смогла все честно рассказать сразу, говорила в полиции, что знать не знаю этого Сережу. Потом вроде дело пошло, но у тех ребят оказался хороший адвокат, у меня же денег на адвоката не было, и дело закрыли. Теперь я сюда езжу, шью. Что дальше, не знаю. Мне бы квартиру и сына забрать. Вырастить и воспитать его я могу и одна. Пока он был в приюте, я его все время навещала, привозила к Стасу. Сейчас ему девять лет, последний раз он звонил мне, когда его забрали - год назад, - сказал: «Не переживай, это ненадолго». А у меня истерика.
Антон (Рубин, директор волонтерской организации «Домик детства» - прим. ред.) советует идти в опеку, чтобы дали разрешение хотя бы навещать сына в приемной семье, но в опеке ко мне с такой злобой относятся… Одна женщина, которая раньше работала со Стасом, обещала, что мне помогут, вернут ребенка, снимут мне гостиницу, но пока это решалось, сын позвонил со словами: «А ты знаешь, что тебя лишили родительских прав?» Мне говорят, что я сама виновата, но в чем?
Я помню мамкино лицо и очень сильно скучаю
Когда мне было лет семь-восемь, я после школы ходил в «Пятерочки» и «Магниты», помогал разгружать продукты, потому что мне надо было кормить младшего брата - у нас шесть лет разницы. Сотрудники видели мой возраст и спрашивали, что случилось, но я не рассказывал подробностей - просто говорил, что надо купить поесть. Мне давали таскать маленькие палетки, мороженое. Зарабатывал по 100-150 рублей. Бабуля часто приносила еду и деньги, но мать всё тут же пропивала. Кончилось тем, что отчим забрал брата к себе, а меня забрала бабушка. Однажды мы с ней пошли к матери, а ее не оказалось дома - до сих пор считается пропавшей без вести.
Я считаю, лучше вообще родителей не знать, чем потерять их в осознанном возрасте. Я помню мамкино лицо и очень сильно скучаю. Завидую тем сиротам, которые вообще не помнят родных, - мне так было бы легче.
По состоянию здоровья бабушки - у нее больное сердце - меня забрали в детский дом. Я очень не хотел этого, по фильмам и мультикам он представлялся мне темным зданием, вокруг которого вспыхивают молнии, а внутри живут злые люди. Так боялся, что по пути сбежал. До помещения в детский дом я временно находился в приюте «Радуга» на 116 километре, подумал, что меня там и оставят, если не доеду до детдома, - мелкий был совсем, десять лет. Весь день гулял по Самаре, а вечером вернулся на «стошку».Там меня встретили с полицией, закрыли на ночь в комнате, с утра под руки вывели и заперли в машине на всю дорогу.
С десяти до тринадцати лет я часто сбегал - все еще был домашним ребенком, мне был неприятен сленг детдомовских, их вызывающее поведение и пренебрежительное отношение ко мне. В очередной раз сбежав из детдома, мы вместе с товарищем стали жить в квартире его старшего брата, пока тот был в армии. Я заметил, что приятель каждый вечер куда-то уходит и возвращается с пакетом еды. Я потянулся за ним, оказался здесь, познакомился со Стасом. Многое изменилось благодаря ему.
Первое время я сидел в уголке, молчал, чай пил, потом освоился. Сейчас занимаюсь спортом, тяжелой атлетикой, и по гранту осваиваю профессию пекаря. Еще учусь в техникуме на монтажника. Это совершенно «не моя» специальность, но с той характеристикой, которую мне дали после выпуска, меня просто никуда больше не взяли. В конце весны хочу забрать документы и перевестись на повара - об этом я мечтал еще с детского дома.
Брату сейчас двенадцать лет, я хочу его найти, но пока не могу. В инспекции по делам несовершеннолетних мне дали адрес отчима, но оказалось, что он переехал. Он вообще жестко от меня шифруется - но я обязательно его найду.
Обычным февральским днем, вооружившись блокнотом и ручкой, я отправился на интервью в один из детских домов Череповца, чтобы поближе познакомиться хотя бы с одним его воспитанником, узнать о его жизни и увлечениях, бедах и горестях, мечтах и планах на жизнь. По дороге в детский дом я размышлял о том, какая это, наверное, горькая участь жить здесь, оставшись без попечения родителей. Это то же самое, что постоянно находиться в детском лагере. Только родители за тобой, возможно, так никогда и не приедут.
Затерявшийся во дворе, неприметный двухэтажный домик, напоминающий детский сад… На стенах изображения сказочных героев. Однако жизнь здесь, наверное, далеко не сказочная.
Когда я переступил порог этого учреждения, мне стало по-настоящему страшно. Не из-за того, что там темно или жутко, а просто страшно смотреть на обездоленных детей. А ведь у некоторых из них есть родители, только безалаберные, позабывшие о своих детях, об ответственности перед ними.
Миновав охранный пункт, я иду по длинному коридору с крашенными желтой краской стенами, на которых развешаны картины, стенды. Пахнет кухней. Слышится звон посуды и звук льющейся воды. Судя по запаху, сегодня у детдомовцев на завтрак была каша. Там готовят много еды. Ведь детей, к сожалению, тоже много.
«Привет!», - кричит мне незнакомая девочка, поднимающаяся по лестнице на второй этаж. В ответ я тоже здороваюсь и иду следом. В кабинете одна из воспитательниц подводит ко мне светловолосого мальчика примерно моего возраста - лет десяти. Знакомимся. Это Максим. Последние четыре года он живет в детском доме. Мы беседуем.
-Максим, расскажи, немного о себе. Как получилось, что ты попал в детский дом?
Ну, так вышло... У родителей были проблемы. Моя мама Марина работала кондуктором в автобусе. Потом они с отцом поссорились. Мама пила. Стала употреблять наркотики. Отец уехал из города. Мы остались в своей квартире на Металлургов. Есть было нечего. Потом оказались в детском доме.
-Ты не один в семье?
Нет. У меня есть старший брат Андрей и сестра Аня. Андрею уже 12 лет, Ане - 15.
-Они тоже находятся в этом детском доме?
- Как тебе здесь живется?
Мне здесь нравится. Здесь лучше, чем дома. Кормят хорошо, вкусно. Воспитатели добрые…Заботятся о нас.
- Чем ты тут занимаешься?
Как чем? Живу. Хожу в школу. Учусь в четвертом классе.
-Как ты учишься?
Без «троек». На «четыре» и «пять». Мне нравится учиться.
-У тебя есть любимый предмет в школе?
Немецкий. У нас хороший преподаватель Ирина Геннадьевна. Она понятно объясняет материал.
-Мне тоже нравится немецкий своим звучанием. А чем еще занимаешься помимо учебы?
Играю во дворе в футбол. Занимаюсь в компьютерном классе. Учусь готовить в кружке «Хозяюшка».
- Научился?
Могу приготовить несколько блюд. Люблю печь пироги с яблоками.
-Кем планируешь стать в будущем?
Машинистом электровоза. Мне нравится работать с техникой.
У меня тоже была такая мечта! Я даже коллекционировал игрушечные поезда. Теперь мечтаю выучиться на журналиста. Расскажи, как обычно проходит твой день?
Нас в комнате живет пять мальчиков примерно одного возраста. Утром мы обычно идем в школу. После возвращения с учебы обедаем. Кто-то идет на тихий час или делает уроки, кто-то участвует в мероприятиях. Ужинаем, гуляем, играем в футбол, смотрим телевизор.
-Родители навещают?
Да. Нас навещает мама. Она приходит на праздники и другие мероприятия. Сейчас закодировалась, не пьет. Снова работает кондуктором. Недавно приходил отец. Обещал подарить компьютер на день рождения.
- А что тебе не нравится в детдоме? Может, что-то не устраивает?
Не знаю. Мне все нравится. Здесь хорошо.
-Другие воспитанники тебя не обижают?
Нет. У нас нормальные ребята. Потом у меня же здесь старший брат и сестра. Они поддерживают меня.
- Ты бы хотел вернуться в родную семью, домой?
А как же? Конечно!(мальчик заметно оживляется). Я хочу, чтобы родители решили свои проблемы. Чтобы мы все снова жили одной семьей в своей квартире.
Действительно, так важно, чтобы родители, наконец, «решили свои проблемы» и задумались о детях, которые четвертый год живут в детском доме. Как-то странно это, когда мать приходит к тебе на праздники в детский дом. Меня удивило, что мальчик ни разу плохо не отозвался о своих маме или папе. Не прозвучало ни упреков, ни обид, ни обвинений в предательстве. Просто у его родителей есть «проблемы», которые они все никак не могут решить. Видно, что Максим любит своих непутевых родственников, брата, сестру. Мечтает, чтобы все снова были вместе. А так… мальчик, как мальчик. Спокойный, общительный, не озлобленный, несмотря ни на что. И увлечения у него такие, как у большинства современных подростков. Любит играть в футбол, изучает немецкий, хочет компьютер.
Поблагодарив Максима за откровенность, я отправился домой. В душе я радовался, что у меня хорошая семья, родители, бабушка, собака Батлер, книги, ноутбук. Что мои родители не пьют и не употребляют наркотики. Что я живу в уютной квартире, а не в детском доме. Что я могу побыть в одиночестве и никто не будет меня доставать. И потом как бы хорошо ни было в детском доме и какие бы добрые не были воспитатели, самое главное - это семья и родной дом.
Виктор Лобанов, 12 лет
ДЕТДОМ - ЭТО ЖЕ НЕ ТЮРЬМА!
ИЛИ ЧТО ДУМАЮТ ДЕТИ О… ДЕТЯХ?
Мы решили поинтересоваться у подростков, обучающихся в школе журналистики, что они думают о ребятах из детских домов? Как живется этим детям? О чем они переживают? Чему радуются? Ответы получились интересными.
Соня Ползохновская, 12 лет
Прошлым летом я отдыхала в лагере «Зорька» на Азовском море. В нашем отряде было много ребят из детского дома. Сначала я испугалась, вдруг украдут что? Но мои опасения не оправдались. Эти ребята были веселые, заводные, такие же, как мы. Вместе мы отдыхали, участвовали в играх и конкурсах. Общаясь с ними, я чувствовала себя спокойно. Эти ребята умеют ценить даже самые маленькие радости, будь то игра в футбол или фрукты.
Конечно, о детдомовцах думают по-разному. Кто-то рад с ними общаться. Кто-то боится подходить. Но я хочу сказать, что они такие же люди, как и мы, и не виноваты, что судьба обошлась с ними так жестоко.
Я думаю, что многое в поведении этих детей зависит от сотрудников детского дома, от того, как они преподнесут им мир. Если с воспитателями повезло, дети будут послушны и добры, а если нет, то все сложится не так хорошо.
Наверное, эти дети переживают о многом. Особенно о том, почему они остались без родителей и живут в детском доме. Но у них могут быть и повседневные тревоги. Например, учеба в школе. Некоторые думают, что им наплевать на оценки, но это совсем не так!
Моя семья всегда рада помочь таким ребятам. Недавно мы в детский дом мебель, телевизор и много других вещей. Приятно сделать кому-то добро. Одному мальчику Саше, который уже вышел из детского дома, мы помогали, как могли. Отдали ему диван, стиральную машину, холодильник, кухонный стол и еще кое-что по мелочам... Поддерживали его морально. Он уже отслужил в армии, но до сих нас не забывает.
Лиза Дорофеева, 15 лет
Это несчастные дети. Главная их беда в том, что у них нет родителей и они оказались в детском доме. Хорошо, что есть воспитатели, которые о них заботятся, друзья.
Обычно о детдомовцах думают, что они плохо учатся, не умеют себя вести и ничего не добьются в жизни. Что из них вырастут алкоголики или бандиты. Я считаю, что это не совсем правильно. Нельзя относиться к детям предвзято. Детдом - это же не тюрьма! Просто таким ребятам нужно больше уделять внимания. С ними должны работать педагоги, психологи. Они должны воспитывать детей, оказывать им поддержку. Чтобы ребята не чувствовали себя брошенными или ущербными, ощущали радость от жизни.
У меня в детском доме находились двоюродные брат и сестра. В общей сложности они пробыли там около пяти лет. Они попали туда давно, еще до моего рождения. Их отец умер, а мать пила. Но они вышли оттуда. Сумели получить образование, работают. Старший брат Сергей трудится на «Северстали». Сестра Даша - в декрете со вторым ребенком. У каждого свои семьи, дети. Это нормальные люди, и мы с ними нормально общаемся.
Максим Родзаевский, 15 лет
Несколько раз мы с ребятами из школы журналистики проводили совместные литературно-музыкальные вечера с детскими домами. И каждый раз их посещение оставляло после себя тяжелое впечатление, хотя мы видели талантливых детей, о которых заботятся воспитатели. Ребята хорошо пели, читали стихи, играли на музыкальных инструментах.
Но как бы весело не было в детском доме, ничто не сравниться с родным домом и родной семьей. Поэтому таких ребят все равно очень жаль. Им особенно тяжело приходится выживать в нашем суровом мире без поддержки родных. Есть среди них и такие, которые грубят, дерутся, курят. Но это не повод, чтобы не относиться к ним по-человечески.
Конечно, у них есть свои радости и печали. Может быть, когда их навещают знакомые или родственники, когда им дарят подарки на праздники, они радуются.
Самая большая трудность для них - суметь выжить в нашей жизни, не пропасть после детского дома. Вот об этом они, наверное, переживают.
К сожалению, в обществе существует до сих пор мнение, что дети в детских домах лишены внимания и у них мало возможностей для развития. На самом деле, это не так. С ними работают большое количество разных специалистов, их жизнь насыщена событиями. Проблема в том, что их круг общения довольно узок. И мы могли бы им помочь. Своим вниманием и участием в их жизни, как друзья.
Подготовила Ольга Подольская
Обещала я рассказать, как мне жилось в детском доме, но я решила рассказать сначала, как и почему я вообще туда попала.
Мне тогда было 7 лет, я должна была ходить в школу, но моя мама решила, что бухать по черному, намного лучше, чем заниматься ребенком, которого она и рожать-то не хотела, поэтому я была предоставлена сама себе. Жила с нами бабушка, которая была тоже не особо рада моему рождению, и была сестра старшая, которую частенько забирала к себе наша тетя, сестра отца, меня почему-то всячески игнорировали.
В очередной запой, моя мать, не появлялась дома уже хрен знает какие сутки, бабушка куда-то тоже уехала, короче говоря, я осталась в квартире одна. Еды в доме не было, вообще, даже соли и то не было. Покинуть квартиру я почему-то боялась, я думала, что нельзя, чтоб в квартире никого не было, хз почему я так думала, так вот, поголодав несколько суток, благо вода хотя бы была, у меня началась дикая слабость тошнота, и рвота, блевать приходилось желчью, так как желудок совершенно пустой, крайне мерзкое чувство, когда пустой желудок сжимается в рвотных позывах, до болей в животе, а во рту горький привкус желчи. Затем у меня начало сводить конечности, потом болеть начало все тело, мне было больно лежать, сидеть, стоять, я не могла найти хоть какое-то более или менее подходящее положение, чтобы хоть немного унять боль в мышцах. Пить уже не хотелось, вообще ничего не хотелось. Я боялась уснуть, было такое ощущение, что если я закрою глаза, то мне не хватит сил их открыть. В конце концов, мне стало страшно находиться в пустой квартире, даже не просто страшно, а меня охватила настоящая паника. Я решила идти на улицу, кое-как встав, держась за стенку, по шла к двери, у меня будто пудовые гири к ногами были привязаны, настолько тяжелыми казались собственные ноги, и голова все время кружилась. Жили мы на первом этаже, поэтому на улицу я вышла давольно быстро. На улице, стоя недалеко от подъезда, я ощутила таку усталость и тяжесть, будто в дальний поход сходила. Сил стоять больше не было, и я села прямо на землю, у дома. Мимо прошла какая-то женщина, посмотрела на меня и сказала:
-Чего на землю жопой уселась? Мать потом небось стирать за тебя будет?
Я вообще никак не отреагировала, мне было так плохо, что я вообще мало на что, обращала внимания.
Женщина, пошла себе дальше, а я не в силах уже встать, осталась сидеть на земле, потом я просто легла прямо там, на газон у подъезда, свернувшись калачиком, и закрыла глаза, единственное, чего мне тогда хотелось, это перестать ощущать себя, чтобы больше не было этой боли, ужасной слабости, и тошноты. Затем я не помню что случилось, видимо я сознания потеряла или уснула, не знаю. Когда я проснулась, то лежала на кровати, в помещении было темно, из под закрытой двери, проступал свет, мне было гораздо лучше, но слабость была все та же, руки ноги затекли, да и вообще все тело затекло, очень хотелось поменять положение, лечь набок, но сил на это не было. Лежу расматриваю место, где нахожусь, но из-за темноты, мало что видно, видно окно, с занавеской, за окном тоже темно, повертела головой, вроде никого нет. У меня такое равнодушие было, ко всему, ну лежу себе и ладно, пофиг где, и зачем, так и пролежала, смотря в темноту, пока за окном, не начало светать, и тогда я увидела, что на противоложной стороне во всю стену, нарисован зайчик сидящий под огромным мухомором, и травка пучками. Еще через какой-то время, зашла девушка в белом халате. Она посмотрела на меня застыв посреди комнаты, сказав: -Ну наконец-то!
Развернувшись вышла из помещения, совсем скоро, пришел уже какой-то дяденька в халате и еще две женщины. Мужчина нагнулся ко мне, улыбнулся и спросил:
-Ну что умирающая, как себя чувствуешь? Слышишь меня хорошо? Как тебя зовут?
Я смотрю на него и молчу, а слабость, прямо давит уже, хочется спать. Мужчина уже обращаясь к женщинам сказал:
-Сколько уже дней прошло?
Кто-то ответил:
-Ну когда ее привезли, дня четыре назад? Надо в историю заглянуть, посмотреть дату.
Я их уже не слушала, я просто закрыла глаза и уснула.
Сколько дней или недель я пробыла в этой больнице, я не знаю, я вообще потеряла счет времени, мне вливали кучу капельниц, я очень много спала. От запаха еды меня воротило, питалась сначала бульёном, потом немного вареных овощей, воду или кипяток вообще не пила, от них сразу блевала. Так худо бедно, начала есть нормальную еду, супы там, гарниры с котлетами, но маленькими порциями, я до сих пор так ем, маленькими порциями, один или два раза в день. За все время, ко мне никто из родных не пришел, да я и не ждала никого, знала что никто не придет. Когда меня выписывали, то меня ждала какая-то женщина, в строгом костюме, но очень добрым лицом, она была высокой, мне мелкой, она вообще казалась великаншей, могу ошибиться, но думаю рост у нее был не менее 180см. Она со мной поздоровалась, представилась, спрашивала какую-то чушь, про то с кем я подружилась, люблю ли я рисовать? В общем вела обычный разговор, с ребенком. Вот так болтая, мы пришли к машине, меня посадили на заднее сиденье, женщина села справа от водителя. Ехали мы не долго, прикатили к воротам с солнышками, за воротами веднелось белое двухэтажное здание, с пожарной лестницей. В здании, меня оставили в коридоре на первом этаже, я стояла, во все глаза рассматривая, куда это меня привели, и тут по этому самому коридору, как вихрь промчался парень, весело хохоча как гиена, на голове у него была красная шляпа, с широкими полями, и огромным бантом, он бежал и придерживал шляпу рукой, чтоб не слетела, следом за парнем бежала девочка примерно моего возраста и истерично крича:
-Отдай, это моя!
Я посмотрела им вслед, ничего не поняв. Скоро ко мне вернулась высокая женщина, а с ней еще какая-то женщина полноватая в очках, представилась директором детского дома, и сказала, что теперь я буду жить здесь, и теперь это мой дом.
Как я привыкала жить в детском доме, я напишу в следующем посте.
