М ожете не сомневаться: эта срубленная где-то далеко в лесу и немолодая уже Ель знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна. А потому ей нисколько не льстила роль избранницы, которой полагалось блистать на самом великолепном из праздников в году. Она спокойно слушала перезвон стеклянных и перешёптывание картонных игрушек, висевших на её ветвях: их непрерывная похвальба не вызывала у неё ничего, кроме улыбки.
Огромный Сиреневый Шар медленно и церемонно поворачивался на шнурке - в нём отражались комната и дети, танцующие свой простой танец.
Вот сколько во мне детей! - поминутно восклицал Сиреневый Шар. - В прошлом году их было не в пример меньше - и они, помнится, не были так красиво одеты, как теперь. В прошлом году вообще всё было гораздо хуже. Меня тогда довольно плохо укрепили на ветке, и я просто запретил себе вращаться: ужасно боялся упасть! Расстаться с такой жизнью, как у меня, было бы непростительной глупостью: поверьте, мне совсем не хочется походить на воздушные шары-однодневки! Они хоть и гораздо больше, и летать умеют, да всё равно лопаются каждую минуту… А я уже который год занимаю на ёлках самый высокий пост и должен беречь себя: без меня никакого праздника не будет!
И без меня не будет! - подхватывала Картонная Хлопушка. - Во мне все семь цветов радуги - и я, конечно, очень украшаю праздник. Может быть, у моих родственниц, хлопушек с конфетти, более шумная жизнь, но век их так недолог! Бедняги: вот одна хлопнула, вот другая… бух, бух - и кончено. А потом дети выбрасывают пустые гильзы в мусорное ведро и забывают о том, как цветные кружочки осыпали гостей. Меня же вешают на ёлку каждый Божий год - и я уже столько празд-ников на своем веку перевидала, что просто тошно!
Тут Картонная Хлопушка заплясала на шнурке: она была совсем пустая внутри и потому очень лёгкая.
А я и вспомнить не могу, сколько их всего было - празд-ников этих! Меня с незапамятных времен вешают и вешают на ёлку. - Стеклянная Сосулька потупилась - как бы в смущении. - Вчера, когда меняли шнурочек, на меня просто не могли наглядеться: какая я тонкая, длинная и серебристая! Мне очень жаль настоящие сосульки на улице: они, конечно, покрупнее и висят на более видных местах… но они тают! Представляете себе, какой ужас! Растаешь - и никто о тебе не вспомнит… Всё-таки быть стеклянной гораздо, гораздо надёжнее.
Конечно, надёжнее! - откликнулась Слюдяная Бабочка. - Я хоть и не из стекла, а всего-навсего из слюды, но тоже не нарадуюсь, что мне не надо порхать с цветка на цветок в поисках пищи. Может быть, оно и увлекательно - порхать, но ведь сколько опасностей! Того и гляди поймают сачком… В прошлом году, когда меня повесили рядом со свечой, я и то чуть не умерла от страха: всё боялась вспыхнуть - а на лугу… там смотри в оба! И потом, настоящих бабочек - их на сколько хватает? На одно лето. Я же помню ещё те времена, когда родители, чьи дети сегодня отплясывают внизу, сами вовсю отплясывали… слюда - тоже прочный материал.
Слушая эту стеклянную, картонную и слюдяную похвальбу, Ель только тихонько покачивала ветвями. Она-то знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна.
Да-а-а, - с ленцой протянула Стеклянная Сосулька, ловя какой-то случайный отблеск свечи, - а вспомните, сколько ёлок было на нашем веку, друзья мои! И все осыпались, все исчезли, все пропали.
Между прочим, - в никуда сказала Картонная Хлопушка, - давно уже изобрели нейлоновые ёлки: вот они служат долго! Каждый год такую ёлку разбирают и складывают в коробку. А к следующему празднику достают опять - и тогда она снова появляется в доме на самом почётном месте.
Дорогая Ель! - участливо обратился к Ели Сиреневый Шар. - Скажите, Вы очень несчастны?
Ель сначала хотела только качнуть ветками, но неожиданно для себя произнесла:
Почему же несчастна? Я счастлива!
Игрушки с недоумением переглянулись, а она продолжала:
Видите ли, я знаю, что такое жизнь, и знаю, что жизнь прекрасна. Она прекрасна именно потому, что так хрупка, так недолговечна… Скоро, например, кончится этот праздник, самый великолепный из праздников в году, а вместе с ним кончится и моя история. Но то, что моя история имеет конец, как раз и делает меня счастливой. И я говорю себе: запомни этот праздник, он единственный в твоей жизни - такого никогда прежде не было и никогда больше не будет. Запомни каждую мелочь: она неповторима…
Игрушки переглянулись снова: им всё-таки казалось, что Ель очень несчастна.
А сейчас, - вздохнула она, - простите меня. Я, к сожалению, не могу больше разговаривать: дорога каждая секунда - я ни одной из них не хочу пропустить даже за приятной беседой. Желаю вам… желаю вам, чтобы с вами аккуратно обращались. - И Ель улыбнулась, расправив ветви.
Праздник, между тем, на сегодня заканчивался. Детей отправили спать, да и взрослые уже поклёвывали носами.
А ночью из большой комнаты, где стояла Ель, вдруг раздался лёгкий звон, которого не услышал никто из спящих. Это Сиреневый Шар, собрав все свои силы, прянул к потолку, но не долетел и, сорвавшись, с хохотом раскололся о паркет. Картонная Хлопушка, улыбаясь, как дура, напыжилась и оглушительно хлопнула, оставив в воздухе еле ощутимый запах пороха. А Стеклянная Сосулька начала таять и истаяла вся, образовав внизу на паркете крохотную прозрачную лужицу.
Вот и Слюдяная Бабочка со счастливым смехом выпорхнула в открытую форточку - и её закружила и унесла куда-то пурга…
Веселый рассказ для детей про Новогоднюю ёлку от первого лица. Маленький мальчик 5 лет вместе с семилетней сестрой зашли в комнату, где стояла елка, наряженная мамой и стали поедать пастилки, конфеты и прочие сладости, висящие на ёлке. Так как мальчик был намного ниже своей сестры, то он мог дотянуться лишь до яблока и откусить его, что он и сделал два раза. А сестра дотягивалась до пастилок и конфет, висевших выше. Это обидело мальчика и он решил поставить стул к ёлке, чтобы дотянуться повыше. Но два раза ронял стул, отломив при этом ручку у одной из кукол из подарков. Когда мама пригласила гостей в комнату с ёлкой и стала дарить детям гостей подарки, заметила надкусанное яблоко и подарила паравозик тому ребенку, кому предназначалось это яблоко. Но нашему герою стало жалко паровозика и он ударил мальчика игрушкой по руке. Вспыхнула ссора между родителями детей и гости стали потихоньку расходиться. Одна из мам обнаружила куклу с отбитой ручкой и тоже обиделась и ушла. Так ушли все гости. И тут появился папа. Он погасил все свечи на елке, отругал детей и отправил их спать. С тех пор мальчик никогда не бил того, кто слабее него и вырос добрым, спокойным человеком.
3d2d8ccb37df977cb6d9da15b76c3f3a0">
3d2d8ccb37df977cb6d9da15b76c3f3a
В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много!Ну, первые три года жизни я, наверно, не понимал, что такое ёлка. Наверно, мама выносила меня на ручках. И, наверно, я своими чёрными глазёнками без интереса смотрел на разукрашенное дерево.
А когда мне, дети, ударило пять лет, то я уже отлично понимал, что такое ёлка. И я с нетерпением ожидал этого весёлого праздника. И даже в щёлочку двери подглядывал, как моя мама украшает ёлку.
А моей сестрёнке Леле было в то время семь лет. И она была исключительно бойкая девочка. Она мне однажды сказала:
Минька, мама ушла на кухню. Давай пойдём в комнату, где стоит ёлка, и поглядим, что там делается.
Вот мы с сестрёнкой Лелей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки.
Моя сестрёнка Леля говорит:
Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке. И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке. Я говорю:
Леля, если ты съела пастилочку, то я тоже сейчас что-нибудь съем. И я подхожу к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока. Леля говорит:
Минька, если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе ещё эту конфетку.
А Леля была очень такая высокая, длинновязая девочка. И она могла высоко достать. Она встала на цыпочки и своим большим ртом стала поедать вторую пастилку. А я был удивительно маленького роста. И мне почти что ничего нельзя было достать, кроме одного яблока, которое висело низко. Я говорю:
Если ты, Лелища, съела вторую пастилку, то я ещё раз откушу это яблоко. И я снова беру руками это яблочко и снова его немножко откусываю. Леля говорит:
Если ты второй раз откусил яблоко, то я не буду больше церемониться и сейчас съем третью пастилку и вдобавок возьму себе на память хлопушку и орех. Тогда я чуть не заревел. Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет. Я ей говорю:
А я, Лелища, как поставлю к ёлке стул и как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока.
И вот я стал своими худенькими ручонками тянуть к ёлке стул. Но стул упал на меня. Я хотел поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки. Леля говорит:
Минька, ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку.
Тут раздались мамины шаги, и мы с Лелей убежали в другую комнату. Леля говорит:
- Вот теперь, Минька, я не ручаюсь, что мама тебя не выдерет.
Я хотел зареветь, но в этот момент пришли гости. Много детей с их родителями. И тогда наша мама зажгла все свечи на ёлке, открыла дверь и сказала:
- Все входите.
И все дети вошли в комнату, где стояла ёлка. Наша мама говорит:
Теперь пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и угощение.
И вот дети стали подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку. И все дети были очень рады. Потом мама взяла в руки то яблоко, которое я откусил, и сказала:
Леля и Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко? Леля сказала:
- Это Минькина работа.
Я дёрнул Лелю за косичку и сказал:
- Это меня Лелька научила. Мама говорит:
Лелю я поставлю в угол носом, а тебе я хотела подарить заводной паровозик. Но теперь этот заводной паровозик я подарю тому мальчику, которому я хотела дать откусанное яблоко.
И она взяла паровозик и подарила его одному четырёхлетнему мальчику. И тот моментально стал с ним играть. И я рассердился на этого мальчика и ударил его по руке игрушкой. И он так отчаянно заревел, что его собственная мама взяла его на ручки и сказала:
С этих пор я не буду приходить к вам в гости с моим мальчиком. И я сказал:
Можете уходить, и тогда паровозик мне останется. И та мама удивилась моим словам и сказала:
Наверное, ваш мальчик будет разбойник. И тогда моя мама взяла меня на ручки и сказала той маме:
Не смейте так говорить про моего мальчика. Лучше уходите со своим золотушным ребёнком и никогда к нам больше не приходите. И та мама сказала:
Я так и сделаю. С вами водиться - что в крапиву садиться. И тогда ещё одна, третья мама, сказала:
И я тоже уйду. Моя девочка не заслужила того, чтобы ей дарили куклу с обломанной рукой. И моя сестрёнка Леля закричала:
Можете тоже уходить со своим золотушным ребёнком. И тогда кукла со сломанной ручкой мне останется. И тогда я, сидя на маминых руках, закричал:
Вообще можете все уходить, и тогда все игрушки нам останутся. И тогда все гости стали уходить. И наша мама удивилась, что мы остались одни. Но вдруг в комнату вошёл наш папа. Он сказал:
Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве. И папа подошёл к ёлке и потушил все свечи. Потом сказал:
Моментально ложитесь спать. А завтра все игрушки я отдам гостям. И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку. И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный.
Когда говорят ёлки
Игрушки слышали, что бывают ёлки, которые разговаривают. Но к ним такая ни разу не приходила. Даже Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку никогда не видел говорящее дерево.
- О том, что они существуют, я узнал от старинного Деда Мороза из папье - маше, - вздыхал Большой Красный Шар. - Хотел бы я услышать, как говорят ёлки!
- Да, может быть, он выдумал… Или ему приснилось! - недоверчиво возражали игрушки. - И что ещё за папье-маше?
- Папье-маше - это такой старинный материал. Из бумаги, клея… Это неважно… - задумчиво отвечал Шар. - Только Деду Морозу не приснилось. Он сам беседовал с говорящей ёлкой.
- Из бумаги и клея, а туда же - с ёлкой говорил… - хихикал Разноцветный Попугай на прищепке.
- А может, и говорил. Кто знает? - мечтательно закатывала глаза Матрёшка.
Игрушки спорили, горячились. Но каждый год, когда их доставали из коробки, верили, что, может, хоть на этот раз ёлка - говорящая.
Вот здорово, если б она могла поболтать! - мечтал Зелёный Шарик. - Рассказала б про жизнь в лесу! Там, наверное, замечательно! Подумать только, всё-всё зелёное!
- Ну, положим, не всё. Мы, например, серебряные! - важничала Шишка.
- Заблуждаетесь, голубушка! - улыбался Доктор Айболит. - Позволю заметить, что шишки в лесу сначала красноватые, после зелёные, а уж потом и вовсе коричневые!
- Нет, серебряные, как я! - спорила Шишка. - Серебряные! Серебряные!
- А вот разговаривала бы наша Ёлка, мы б у неё спросили… - вздыхал Щенок Тявка.
- Эй, Ёлка! Почему молчишь? - спрашивал Разноцветный Попугай на прищепке.
- Ау! Привет! - стучали по стволу лапками Стеклянные Кошки.
- Разговаривающие ёлки - это, вероятно, редкость… - объясняла Сосулька. - У нас хоть и немая, но посмотрите, какая красивая.
- Красивая, а что толку?! Я хочу знать, водятся ли в лесу поросята, - топал ножкой Розовый Поросёнок, - во что они играют и какие поют песенки!
- Кому интересны такие глупости! - хмыкал Снеговик. - Вот я слышал, в зимнем лесу целые рощи снеговиков!!!
- Неужели? - ахала Снежинка.
- Да, да! Ведь в лесу много снега, не то что в городе. Настоящее снежное царство!
- Царство снега - на небе! - замечал Дождик.
- Нет, в лесу!
- Нет, на небе! Э-ге-гей, Ёлка! Да скажи ты хоть слово! - звал Дождик.
- Вот клюну её хорошенько, она и заговорит! - грозился Попугай.
- Что вы, голубчик! - пугался Доктор Айболит. - Не нужно обижать дерево. Оно же не виновато, что немо от природы!
- В конце концов, может быть, и неплохо, что Ёлка не разговаривает, - заявила Гирлянда. - Вдруг она бы говорила глупости?
- Или ворчала? - улыбнулась Серебряная Фея с пружинками-завитушками на голове.
- Всё к лучшему, - кивал Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку, - молчит, и ладно. Может быть, в следующем году нам попадётся говорящая ёлка.
А Ёлке очень хотелось поддержать беседу! Очень-очень! Думаете, легко стоять и молчать, когда знаешь столько интересного? Она бы рассказала о том, какого цвета шишки, как живут кабанчики и что снега в лесу хватило бы на тысячи снеговиков, если было б кому их лепить! Ёлка помнила наизусть множество стихов и сказок, и даже сочиняла сама! Она и песенки петь умела, и даже декламировать скороговорки! Ёлка мучилась и чуть не плакала, оттого что не могла вступить в разговор. Неслышные слова так и оставались внутри. Даже словечко она была не в силах произнести вслух. Ни полсловечка, ни звука!
Так уж устроены деревья, что дар говорить громко приходит к ним лишь тогда, когда кто-нибудь скажет им: «Здравствуйте!»
Жаль, что об этом забыл рассказать старинный Дед Мороз из папье-маше.
А впрочем, ему и в голову не приходило, что можно кому-то крикнуть «Эй!» или «Привет!». В далёкие времена, когда игрушки были из бумаги и клея, все говорили друг другу «Здравствуйте».
Здоровья желали. И только потом беседовали.
Ёлка грустила… А игрушки всё кричали свои «эй», «ау», «ку-ку». И жалели, что ёлка неговорящая.
Бал, где сбываются желания
В последний день уходящего года на ёлке особенно тихо. Если подойти и присмотреться к игрушкам, покажется, что они спят. Да как! Сами начнёте зевать, постояв рядом!
Кажется, что игрушки не встречают Новый год, не видят праздничного салюта за окном, не слышат весёлой музыки и торжественного боя курантов. «Вот так сони!» - скажете вы.
Как бы не так!
На самом деле, на ёлке давно уже начался долгожданный Бал, и музыка там звучит даже громче, чем в телевизоре. А не слышна она, потому что ещё утром Серебряная Фея с пружинками - завитушками на голове взмахнула Волшебной палочкой, объявив: «Время пришло! Да здравствует Бал!»
И тут же словно облако окутало ёлку, сделав всё, что происходит на ней, невидимым.
Оттого и веет от неё сном, если подойти близко. Заколдована ёлка, скрыта от всех - Бал, который так ждали игрушки, настал!!!
А с ним и любимая игра в «Угадайку»!
Подумать только: на этом празднике каждый может стать кем угодно, достаточно лишь подбежать к Волшебной палочке и прошептать желание. Затем Фея прикоснётся ею к игрушке, и тогда Щенок Тявка превратится в мяч, Картонный Домик станет бабочкой, а Матрёшка - стройным вишнёвым деревцем. Даже удивительно, что Волшебная палочка размером со спичку может творить такие чудеса!
Снежинка, которая хотела стать самолётом, сомневалась:
- Откуда Волшебной палочке знать, как он устроен?
Но стоило попросить, и превращение не заставило себя ждать: над веткой повисла серебряная чудо-птица с пропеллерами. Небольшой получился самолёт, но летал он вокруг ёлки совсем как настоящий: и гудел, и крыльями качал, и колёса шасси доставал-прятал. А ещё игрушек катал. Особенно часто Стеклянных Кошек, ставших ромашками, - уж очень они были лёгкими, не то что некоторые. Клоун превратился в слона, Зелёный Шарик в трёхэтажный дворец зелёного цвета. Самолётику такие тяжести не под силу.
А вот Доктор Айболит катал себя сам. Разъезжал по ёлке, став машиной «Скорой помощи». Проверял, все ли здоровы (как будто на Балу может кто-то болеть!), и очень удивился, когда проиграл в «Угадайку» первым.
- Как вы догадались, что «Скорая помощь» - это я? - ахал Доктор.
Весёлая игра в «Угадайку», но трудная: в ней побеждает тот, кого никто не узнает.
Подбегает серый Мышонок к Кастрюле и спрашивает:
- Кто я?
Кастрюля долго присматривается и наконец отвечает:
- Зелёный Шарик?
- А вот и не угадала! - смеётся Мышонок. - Вот и не угадала!
- Ну а я кто? - задаёт вопрос Кастрюля.
- Матрёшка?
- А вот и нет! - хохочет, громыхая крышкой, Кастрюля.
Попробуй угадай, кто придумал превратиться в Кастрюлю?
А вокруг снуют кегли, велосипеды, книжки, арбузы, открытки, сандалики, футбольные ворота. Только игрушки угадают, кто ты, можно бежать к Волшебной палочке и просить её превратить тебя снова. То-то кутерьма! Доктор Айболит, когда все догадались, что он «Скорая помощь», становился градусником, пипеткой и грелкой. И его снова узнавали быстрее всех. Зелёный Шарик после дворца превращался в жирафа и пуговицу. Но так как и они были зелёными, то все быстро отгадывали, что это опять Зелёный Шарик.
А вот кто же на самом деле Кастрюля, никто догадаться не мог. Она и победила в «Угадайке».
- Кастрюля на Балу! Нарочно не придумаешь! - ворчала Гирлянда, которая стала точной копией Серебряной Феи с пружинками-завитушками на голове. Гирлянда была уверена, что выиграет. Ей казалось, что её выдумка лучше всех. И она, конечно, выиграла бы, если бы не ворчала. Но только Гирлянда-Фея начала брюзжать, поучать, воспитывать, как её сразу узнали.
А победил Дождик! Никто не смог додуматься, что он - Кастрюля. А Дождику только того и надо, он ходил и со всей силы бумкал крышкой, такие звуки ему гром напоминали.
Но бумкать, запускать мотор самолёта, рычать, топать можно только днём.
Лишь стало вечереть, откуда-то с потолка заструились разноцветные огни и зазвучала музыка! Ах, что это была за чудесная музыка! Устоять никак невозможно, все тут же пускались в пляс! Танцевали парами - прыг-скок, прыг-скок! Кружились, водили хороводы и не могли дождаться, когда же начнут летать!
Что может быть красивее игрушек, парящих вокруг ёлки с развевающимися ленточками и нитками? Летучесть появлялась ближе к двенадцати часам, тогда и музыка менялась: в ней звучали теперь колокольчики и колокола: «Бим-бом, бим-бом!»
Ватный Дед Мороз, стоящий под ёлкой, был глуховат, музыку почти не слышал и, когда взлетал, очень удивлялся:
- Надо же! Опять Бал!
Дед Мороз считал несерьёзными «Угадайку» и танцы, но плыть по воздуху ему нравилось.
- А ну, кто выше?! - подзадоривал он, размахивая посохом.
Королеву Бала всегда выбирали в полёте. Чтобы стать ею, нужно очутиться на верху ёлки в тот момент, когда стихнет музыка. Поэтому все старались летать около верхушки, чтобы успеть вовремя. Но странное дело, музыка будто знала, кто ещё не был Королевой, и как ни крутились рядом Снежинка с Нюшей, им так и не повезло. Что ж, они ведь уже были Королевами на предыдущих ёлках!
Замерла музыка только тогда, когда на верхушку уселась, обмахиваясь платочком, Матрёшка… Ах! Тут же смолкли колокольчики и колокола!
- Матрёшка - Королева Бала! - объявила Серебряная Фея с пружинками - завитушками и отдала ей свою Волшебную палочку.
Вот кто будет исполнять желания в новогоднюю ночь!
- Я хочу, чтобы трещины не было видно! - просит Сосулька.
- Хочу быть самым смелым! - волнуясь, говорит Тявка.
- Хотим всегда быть рядышком! - мурлычут Нюша и Люша.
- Хочу играть с Павликом каждый день… - шепчет Пластилиновый Ослик.
Сбудутся все желания! Все-все-все. Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку всегда загадывает одно и то же.
- Пусть Мама поливает нашу ёлку каждый день, - говорит он, - пусть у ёлки вырастут корни и весной Папа посадит наше дерево во дворе.
Перед домом, где живёт Павлик, уже много новогодних ёлок. Они тянутся к небу, машут мохнатыми лапами, радуются птицам, солнцу, облакам и вспоминают волшебный Новый год.
- Интересно, а почему на новогодний праздник всегда наряжают ёлку? – спросил маленький золотистый жёлудь. – Есть же и другие деревья?
- Конечно, есть, - отозвалась розовая стеклянная сосулька. – Только с наступлением холодов листья с них облетают, а ёлочки круглый год зелёные. Зимой они самые красивые в лесу. Вот люди и приглашают их на праздник.
- Но отчего так происходит? – удивилась пёстрая хлопушка. – Почему у ёлочки не опадают?
- А давайте нашу ёлочку спросим, - предложил переливающийся шар. – Она-то наверняка знает.
Давайте, давайте спросим, - наперебой затараторили ёлочные игрушки.
- Ну что ж, – очнулась от дремоты ёлочка-красавица. – Это и в самом деле очень интересная история. Слушайте…
- Давным-давно круглый год стояло тёплое лето и все деревья были вечнозелёными. Конечно, их листья опадали, но не все сразу, а по очереди. На смену сразу вырастали новые – молодые, сочные, зелёные. Не иголки, а роскошные листья украшали тогда моих прабабушек. Ни людей, ни животных в ту пору ещё не было. На всём белом свете обитали лишь маги да волшебники.
Жил в те времена на земле очень добрый волшебник, который имел одну маленькую слабость: он любил сливочное мороженое. Только нежное лакомство от жары быстро таяло, растекалось по блюдечку, и от этого волшебник огорчался до слёз. Поэтому он решил перебраться поближе к Северному полюсу. Там он создал царство холода и льда, занёс всё снегом, построил хрустальный дворец, и так как мороженое в нём не таяло, то он с утра до вечера лакомился мороженым. От такой еды волосы и борода волшебника покрылись инеем, а дыхание стало студёным. Остальные волшебники смеялись над ним и прозвали чудака Дедом Морозом.
Вскоре о нём забыли, а он загрустил от одиночества и однажды решил слепить себе маленькую девочку из снега. Любовался он ею, любовался и решил оживить, и произнёс над ней волшебное заклинание:
Всё, что было ледяным.
Станет тёплым и живым!
Ну-ка ножкою притопнем
И в ладошки звонко хлопнем
Улыбнись мне раз-два-три!
Поскорее оживи!
В тот же миг девочка ожила, засмеялась, всплеснула ладошками, обняла волшебника и прошептала: «Здравствуй, дедушка!» Обрадовался Мороз: вдвоём-то веселей. «Я буду звать тебя Снегурочкой», - сказал он. И стали они жить-поживать. Дед Мороз по утрам обходил свои владения, а Снегурочка хлопотала по хозяйству.
А что же другие волшебники? Поначалу они жили дружно. А потом надоели друг другу и начали между собой поругиваться. Самой злой оказалась колдунья Акюлз, которая проживала в дремучем лесу. Не было ни одного дня, чтобы она не сотворила какую-то мерзость. Потом колдунья извела всех своих соседей и стала единственной волшебницей на свете. Ликованию её не было предела, но вдруг Акюлз вспомнила, что далеко на севере живёт могучий волшебник Дед Мороз, у которого есть волшебный молоток. А если его стащить, то она станет самой могущественной:
Молоточком постучу,
Всех морозом прихвачу,
Уважать себя заставлю,
И бояться научу.
Но так как Акюлз и сама боялась холода, то решила хорошенько поколдовать. Она поставила на огонь чан, заварила волшебное зелье, а когда повалил зелёный густой пар, произнесла заклинание:
Терра-коххи-норро-ихо!
Разнесись по свету лихо,
Смерч передо мной явись,
Силе зелье подчинись,
Повеленье выполняй,
Корро-морро-шиндебай!
Чёрный смерч, выслушав приказанье колдуньи, вылетел через трубу и отправился в царство Деда Мороза.
Дед Мороз никогда не расставался со своим серебряным молоточком, шагая по своим владениям. А в это утро Снегурочка попросила его оставить молоточек дома, чтобы наколоть ледяных кубиков, из которых готовила для деда Мороза мороженое. Налетел смерч, подхватил Снегурочку с молоточком и понёс к дремучему лесу к злой Акюлз. Вскоре смерч опустил Снегурочку на землю возле избушки, а сам обвился вокруг трубы и отдыхает, ждёт приказаний колдуньи. А злая волшебница устала от своих заклинаний и уснула непробудным сном.
Осмотрелась Снегурочка вокруг, не может ничего понять: всё ей незнакомо. А как вернуться домой? Вокруг ни души, только деревья стоят стеной. Вот к ним-то и обратилась Снегурочка: «Помогите мне Дедушку Мороза отыскать! Подскажите, как домой вернуться!» Но просьбу Снегурочки услышал смерч, пролетел над деревьями и пригрозил, что разделается со всеми, кто поможет ей, хоть листиком махнуть посмеет. Деревья в страхе застыли. Только сосна да ёлка пожалели бедняжку и сказала: «Беги к реке. Она приведёт к морю. А над морем летает холодный Северный ветер. Он и донесёт тебя до ледяного царства». В тот же миг на них обрушился смерч, сорвал все листочки, обломал макушки, наказал за то, что не послушались.
Помчалась Снегурочка к реке, а смерч разбудил злую колдунью. Бросились они в погоню за Снегурочкой, хотят волшебный молоточек отнять. Ёлки и сосны своими ветками пытались остановить старуху Акюлз.
Добралась Снегурочка до реки. Смотрит, а по другому берегу навстречу ей Дед Мороз бежит! Стукнула девочка серебряным молоточком по воде и речка замёрзла. Снегурочка к Деду Морозу и перебежала.
А Акюлз побежала по льду да поскользнулась, упала, еле дышит. Пока лежала, подол её платья и примёрз. А тут ещё и Деда Мороза увидала, перепугалась до слёз. Рассердился Дед Мороз и превратил злую колдунью в корягу. Деревьям же, которые боялись помочь Снегурочке, сказал: «Вы про поступок свой вовек не забудете! Отныне один раз в год, осенью, будете сбрасывать листву и стоять раздетыми, пока снова не наступит тепло».
С тех пор так и повелось. Приходит осень, деревья краснеют от стыда, желтеют от горя и сбрасывают свою листву. Лишь сосны да ёлки всегда зелёные, в любое время года. Только их зелёные листочки превратил Дед Мороз в тоненькие зелёные иголочки – так зимой удобнее. Новогодним деревом их стали называть намного позже. Но это уже другая история. Ёлка ещё хотела что-то сказать, но раздался бой часов.
Солнце по небу идёт,
Новый год уж настаёт.
Поскорее замолкайте,
Разговоры прекращайте.
Время кончилось у вас,
Бить пора, тик-так, шесть раз!
Разговоры на ёлке
М ожете не сомневаться: эта срубленная где-то далеко в лесу и немолодая уже Ель знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна. А потому ей нисколько не льстила роль избранницы, которой полагалось блистать на самом великолепном из праздников в году. Она спокойно слушала перезвон стеклянных и перешёптывание картонных игрушек, висевших на её ветвях: их непрерывная похвальба не вызывала у неё ничего, кроме улыбки.
Огромный Сиреневый Шар медленно и церемонно поворачивался на шнурке – в нём отражались комната и дети, танцующие свой простой танец.
– Вот сколько во мне детей! – поминутно восклицал Сиреневый Шар. – В прошлом году их было не в пример меньше – и они, помнится, не были так красиво одеты, как теперь. В прошлом году вообще всё было гораздо хуже. Меня тогда довольно плохо укрепили на ветке, и я просто запретил себе вращаться: ужасно боялся упасть! Расстаться с такой жизнью, как у меня, было бы непростительной глупостью: поверьте, мне совсем не хочется походить на воздушные шары-однодневки! Они хоть и гораздо больше, и летать умеют, да всё равно лопаются каждую минуту… А я уже который год занимаю на ёлках самый высокий пост и должен беречь себя: без меня никакого праздника не будет!
– И без меня не будет! – подхватывала Картонная Хлопушка. – Во мне все семь цветов радуги – и я, конечно, очень украшаю праздник. Может быть, у моих родственниц, хлопушек с конфетти, более шумная жизнь, но век их так недолог! Бедняги: вот одна хлопнула, вот другая… бух, бух – и кончено. А потом дети выбрасывают пустые гильзы в мусорное ведро и забывают о том, как цветные кружочки осыпали гостей. Меня же вешают на ёлку каждый Божий год – и я уже столько празд-ников на своем веку перевидала, что просто тошно!
Тут Картонная Хлопушка заплясала на шнурке: она была совсем пустая внутри и потому очень лёгкая.
– А я и вспомнить не могу, сколько их всего было – празд-ников этих! Меня с незапамятных времен вешают и вешают на ёлку. – Стеклянная Сосулька потупилась – как бы в смущении. – Вчера, когда меняли шнурочек, на меня просто не могли наглядеться: какая я тонкая, длинная и серебристая! Мне очень жаль настоящие сосульки на улице: они, конечно, покрупнее и висят на более видных местах… но они тают! Представляете себе, какой ужас! Растаешь – и никто о тебе не вспомнит… Всё-таки быть стеклянной гораздо, гораздо надёжнее.
– Конечно, надёжнее! – откликнулась Слюдяная Бабочка. – Я хоть и не из стекла, а всего-навсего из слюды, но тоже не нарадуюсь, что мне не надо порхать с цветка на цветок в поисках пищи. Может быть, оно и увлекательно – порхать, но ведь сколько опасностей! Того и гляди поймают сачком… В прошлом году, когда меня повесили рядом со свечой, я и то чуть не умерла от страха: всё боялась вспыхнуть – а на лугу… там смотри в оба! И потом, настоящих бабочек – их на сколько хватает? На одно лето. Я же помню ещё те времена, когда родители, чьи дети сегодня отплясывают внизу, сами вовсю отплясывали… слюда – тоже прочный материал.
Слушая эту стеклянную, картонную и слюдяную похвальбу, Ель только тихонько покачивала ветвями. Она-то знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна.
– Да-а-а, – с ленцой протянула Стеклянная Сосулька, ловя какой-то случайный отблеск свечи, – а вспомните, сколько ёлок было на нашем веку, друзья мои! И все осыпались, все исчезли, все пропали.
– Между прочим, – в никуда сказала Картонная Хлопушка, – давно уже изобрели нейлоновые ёлки: вот они служат долго! Каждый год такую ёлку разбирают и складывают в коробку. А к следующему празднику достают опять – и тогда она снова появляется в доме на самом почётном месте.
– Дорогая Ель! – участливо обратился к Ели Сиреневый Шар. – Скажите, Вы очень несчастны?
Ель сначала хотела только качнуть ветками, но неожиданно для себя произнесла:
– Почему же несчастна? Я счастлива!
Игрушки с недоумением переглянулись, а она продолжала:
– Видите ли, я знаю, что такое жизнь, и знаю, что жизнь прекрасна. Она прекрасна именно потому, что так хрупка, так недолговечна… Скоро, например, кончится этот праздник, самый великолепный из праздников в году, а вместе с ним кончится и моя история. Но то, что моя история имеет конец, как раз и делает меня счастливой. И я говорю себе: запомни этот праздник, он единственный в твоей жизни – такого никогда прежде не было и никогда больше не будет. Запомни каждую мелочь: она неповторима…
Игрушки переглянулись снова: им всё-таки казалось, что Ель очень несчастна.
– А сейчас, – вздохнула она, – простите меня. Я, к сожалению, не могу больше разговаривать: дорога каждая секунда – я ни одной из них не хочу пропустить даже за приятной беседой. Желаю вам… желаю вам, чтобы с вами аккуратно обращались. – И Ель улыбнулась, расправив ветви.
Праздник, между тем, на сегодня заканчивался. Детей отправили спать, да и взрослые уже поклёвывали носами.
А ночью из большой комнаты, где стояла Ель, вдруг раздался лёгкий звон, которого не услышал никто из спящих. Это Сиреневый Шар, собрав все свои силы, прянул к потолку, но не долетел и, сорвавшись, с хохотом раскололся о паркет. Картонная Хлопушка, улыбаясь, как дура, напыжилась и оглушительно хлопнула, оставив в воздухе еле ощутимый запах пороха. А Стеклянная Сосулька начала таять и истаяла вся, образовав внизу на паркете крохотную прозрачную лужицу.
Вот и Слюдяная Бабочка со счастливым смехом выпорхнула в открытую форточку – и её закружила и унесла куда-то пурга…
